Стиховедение

«Техническія знанія, которыми долженъ обладать современный поэтъ, все разрастаются; разрастаясь, они координируются, масса ихъ принимаетъ все болѣе и болѣе стройный видъ; вскорѣ, быть-можетъ, должны мы будемъ признать существованіе новой науки, науки о стихотворствѣ, стиховѣдѣнія» (Бобров С. П. Рифма и ассонанс [Март 1915]. — 1916. — С. 61; в оригинале разрядка).

«Практическое стиховедение» (Шенгели Г.А. Практическое стиховедение. — 1923. — Загл.).

«Работами Андрея Белого открывается новый период в русском стиховедении. Работы эти, безотносительно к тому, что Белый не дал никакой законченной теории, устанавливают совершенно новый метод в изучении стиха, — метод статистический» (Шенгели Г. А. Трактат о русском стихе. — 1923. — С. 15)

«Метр, как и рифма, ни в какой степени не является ключом к познанию стихового ритма в широком значении этого слова. Поэтому пути современного стиховедения вряд ли можно считать кратчайшими путями к построению общей теории стиха» (Томашевский Б. В. Стих и ритм [1925]. — 1928. — С. 7. — цит. по: Томашевский Б. В. Избранные работы о стихе. — 2008. — С. 54)

«Конечной целью С[тиховедения] является, бесспорно, установление места звуковой структуры в общей структуре произв[едения], её связи со структурами языковой и образной» (Гаспаров М. Л. Стиховедение. — 1972. — Стб. 200).

«С[тиховедение] разделяется на три части: фонику (учение о сочетаниях звуков, используемых в стихе), метрику (учение о строении стиха) и строфику (учение о сочетаниях стихов). В каждой из этих частей может быть выделена статич[еская] характеристика метрически значимых звуковых элементов [...] и динамич[еская] характеристика принципов их сочетания. [...] Однако практически объём и разделение С[тиховедения] в разных лит[ерату]pax различны в зависимости от данных языка и от историч[еских] условий развития: иногда из С[тиховедения] выпадают нек[ото]рые разделы, иногда прибавляются инородные. Так, в антич[ном] С[тиховедении] фактически отсутствовала фоника; в араб[скую] теорию стиха — аруз — входит рассмотрение стилистич[еских] фигур речи; изучение звукового строения прозы (ритма, аллитераций и пр.) не входило в европ[ейское] С[тиховедение] до 19 в. (пока оно являлось предметом риторики) и входит в него или примыкает к нему в наст[оящее] время» (Гаспаров М. Л. Стиховедение. — 1972. — Стб. 198—199).

 «[...] отд[ельные] вопросы, изучаемые в С[тиховедении], лежат на границах С[тиховедения] и др. областей лит[ературо]ведения и требуют обращения к иным методам. Так, на границе С[тиховедения] и стилистики (именно, поэтич[еского] синтаксиса) лежит явление enjambement, на границе С[тиховедения] и общей поэтики — явление жанровой канонизации размеров, на границе С[тиховедения] и композиции — явление “твердых форм” (сонет, рондо и пр.)» (Гаспаров М. Л. Стиховедение. — 1972. — Стб. 200).

«При выявлении фактов плодотворным методом в С[тиховедении] является статистика. Относит[ельная] простота изучаемых объектов — элементов звуковой формы речи — обусловила то, что в С[тиховедение] статистика начала применяться раньше и успешнее, чем в др. областях лит[ературо]ведения» (Гаспаров М. Л. Стиховедение. — 1972. — Стб. 199).