Востоков, Александр Христофорович

Внебрачный сын остзейского дворянина; при рождении получил вымышленную фамилию Остенек. С 1788 года обучался в гимназии Сухопутного кадетского шляхетного корпуса. В 1794 году был переведен в Академию художеств, где с 1803 года также числился переводчиком и помощником библиотекаря. Совмещал карьеру чиновника с интересом к филологическим исследованиям. 

Начал заниматься поэтическим творчеством еще в гимназии. Впервые выступил в печати, тем не менее, только в 1802 году с анонимной лирикой. В своем поэтическом творчестве использовал и перерабатывал античную стихотворную метрику. Помимо этого, обращался к «народным» тоническим размерам, вводил новые тематические, жанровые и стиховые формы. Отмечалось, что литературные и языковые эксперименты Востокова «были связаны с тенденцией к известной архаизации литературного стиля», однако «осуществлялись уже на карамзинистском фундаменте» (Проскурин О. А. Литературные скандалы пушкинской эпохи. — 2000. — С. 58—59). В реформировании русской поэтической традиции опирался, преимущественно, на опыт немецкой литературной эстетики (Ф. Клопшток, И. Фосс, И. Гёте и др.). Также указывалось, что «Востоков шел в направлении, которое предопределяло поиски русских поэтов-романтиков в области ритмики» (Якобсон Р. О. Формальная школа и современное русское литературоведение. — 2011. — С. 18).

В начале 1800-х гг. вступил в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств. Публиковался, преимущественно, в альманах общества («Свиток муз»), а позднее — в таких журналах, как «Талия», «Цветник», «Санкт-Петербургский вестник», «Сын отечества» и др. Как и другие члены ВОЛНСХ, выступал с позиций «убежденного рационализма», провозглашал «гражданский и просветительский пафос», разделял просвещенческую идеологию (Орлов П. А. Поэты-радищевцы. — 1979. — С. 46). В 1821 году издал трехтомной сборник своих поэтических сочинений, которым, фактически, подвел итог своей литературной карьеры.

Был, впрочем, более известен как филолог. Занимался исследованиями в области русского тонического стихосложения («Опыт о русском стихосложении»), истории славянских языков, сравнительного языкознания, грамматики русского языка и др. Подчеркивалось, что «оригинальность исследовательской позиции Востокова» состояла в «разработке методики не метрического, а интонационного анализа стиха» (Гончаров Б. П. Русское стиховедение в первой четверти XIX века. — 1975. — С. 207). Другие исследователи, однако, обращали внимание на то, что «Востоков-поэт оказался более чуток, чем Востоков-стиховед», поскольку «слышал подлинное звучание ритмики народного стиха», но так и не смог «найти для него адекватного определения» (Гаспаров М. Л. Народный стих А. Востокова. — 1971. — С. 441). Занимался также словарной работой («Опыт областного великорусского словаря», «Словарь церковнославянского языка») и исследованиями древних письменных памятников. 

Помимо этого, выступал как переводчик. Переводил с латыни (Гораций), французского (Лафонтен, Вольтер и др.), немецкого (Клопшток, Х. Геллерт, Ф. Шиллер и др.) и английского (А. Радклиф) языков. Осуществил несколько переводов и из Гёте; в том числе — отрывок из трагедии «Ифигения в Тавриде». Отмечалось, что «ученая поэзия Востокова» представляла собой «самостоятельную форму освоения поэтического наследия Гете», а также «придавала проблеме метрической формы очень большое значение» (Жирмунский В. М. Гете в русской литературе. — 1982. — С. 97—98). Помимо этого, занимался переводами славянских народных песен, прежде всего — чешских и сербских. 

За научные заслуги был избран академиком Императорской академии наук, а также почетным членом других иностранных научных обществ. Скончался в середине 1860-х гг.