Тарановский, Кирилл Федорович

Из профессорской семьи. В 1920 году вместе с семьей эмигрировал в Югославию. В 1933 году окончил юридический факультет Белградского университета, в 1936 году — также окончил филологический факультет. В 1930-х гг. учился в Карловом университете, где познакомился с Р. О. Якобсоном и другими членами Пражского лингвистического кружка. Преподавал в Белградском университете. В 1958 году переехал в США.

В начале 1940-х гг. защитил докторскую диссертацию, посвященную ритму двусложных русских стихотворных размеров. Впоследствии диссертация была опубликована отдельной книгой. О значении этого исследования стиховеды писали:«После этого ритм двусложных размеров надолго стал наилучше изученной частью русской метрики» (Гаспаров М. Л. К. Тарановский — стиховед. — 2000. — С. 418). Также писал работы по сравнительному стиховедению. Помимо этого, разрабатывал гипотезу о соотношении отдельных метрических особенностей стихотворения с его содержанием, преимущественно — на материале анализа 5-стопного хорея в истории русской поэзии. Исследователями, тем не менее, подчеркивался своего рода «вспомогательный» характер этих исследований, особенно — на фоне работ Якобсона: «Собственное достижение К. Ф. Тарановского… было заключено всего лишь в расширении круга примеров, иллюстрирующих разные аспекты семантики 5-стопного хорея» (Шапир М. И. «Семантический ореол метра»: термин и понятие (Историко-стиховедческая ретроспекция). — 2015. — С. 398).

Как литературовед интересовался русской модернистской (А. А. Блок, В. В. Маяковский, Б. Л. Пастернак и др.) поэзией. В большей степени, однако, занимался О. Э. Мандельштамом, и прежде всего — интертекстуальным анализом его творчества. В связи с этими исследованиями предложил оригинальную концепцию «подтекста» как некоторого зашифрованного значения произведения, создаваемого через неэксплицированную отсылку к другому тексту. На очевидную связь концепции подтекста со структуралистской теорией особое внимание обращали современники: «…теорией контекста и подтекста обогащается и дальнейшая историко-литературная дисциплина, ставившая себе задачей… реконструкцию поэтики отдельных стилей, течений и школ — как порождающего кода, основанного на инвариантах, но развертывающегося исторически…» (Ронен О. К. Ф. Тарановский и «раскрытие подтекста» в филологии. — 2000. — С. 425). Впрочем, некоторая нерефлексивность и догматичность концепции Тарановского также становилась предметом исследовательской критики: «Для Тарановского обнаружение цитаты (признака) означает генеалогическое отношение… и смыслы лежат в плоскости этих искусственных генетических цепочек» (Ямпольский М. Б. История культуры как история духа и естественная история. — 2003).

В 1920—1930-е годы публиковал литературные переводы. Переводил на сербохорватский язык таких русских поэтов и писателей, как А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, А. П. Чехов, А. А. Блок, Н. С. Гумилев и др. Об этих переводческих работах и, в частности, о переводах Тарановского из С. А. Есенина советские критики писали: «…в переводе Тарановского, где лирический герой обуздывает свои желания… конфликтная ситуация подлинника передана в несколько иной измененном виде… <…> Тарановский, заменив вопросительную интонация оригинала утвердительной, отошел от есенинского образа» (Сибинович М. Из истории поэтического перевода в Югославии. — 1977. — С. 225). Помимо переводов, также выступал в югославской печати с оригинальными стихами, очерками, театральными рецензиями и заметками о современной литературе.

В США преподавал в Калифорнийском и Гарвардском университетах. Скончался в начале 1990-х гг.