Струговщиков, Александр Николаевич

Родился в известной дворянской семье. Воспитывался в Петербургском пансионе Коллинза; в 1823—1827 гг. также обучался в Благородном пансионе при Санкт-Петербургском университете. В 1827—1828 гг. осуществил поездку по Германии, в Веймаре — посетил И. Гёте. С 1828 г. по 1868 г. находился на чиновничьей службе. 

Впервые выступил в печати с переводом стихотворения Гёте «Певец» (Библиотека для чтения. — 1834 — т. 7 — № 12). Впоследствии как переводчик был известен, прежде всего, благодаря переводам именно из Гёте. Помимо «Библиотеки для чтения», сотрудничал с «Московским наблюдателем», «Современником», «Отечественными записками» и др. В начале литературной карьеры пытался писать драматические произведения, однако успеха не имел; свои оригинальные стихотворения — не публиковал. Издавал «Художественную газету», где преимущественно печатал критические статьи и рецензии о современной литературе.

Как переводчик Гёте переводил, с одной стороны, драматические произведения писателя («Прометей», «Клавиго», «Земная жизнь художника», «Апофеоз художника» и др.), а с другой стороны — его прозу («Годы учения Вильгельма Мейстера», «Страдания молодого Вертера» и др.) Помимо этого, осуществил перевод «Фауста» (1856). Также переводил поэзию Ф. Шиллера и Л. Уланда. Кроме того, известны попытки Струговщикова переводить с английского (У. Шекспир) и итальянского (В. Альфиери) языков. Будучи переводчиком-любителем, обладал более широкой «свободой в выборе переводимых авторов», и поэтому «отдавал свой творческий труд… лишь тем из них, которые отвечали его духовным запросам» (Левин Ю. Д. Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода. — 1985. — С. 73).

В 1840 г. был опубликован осуществленный Струговщиковым перевод «Римских элегий» Гёте. В. Г. Белинский писал об этом переводе: «…перевод г. Струговщикова далеко не заменяет подлинника, но дает о нем понятие не словами, а колоритом и благоуханием, словом — более или менее удачно схваченною в нем жизнию» (В. Г. Белинский. Римские элегии. Сочинение Гёте. Перевод Струговщикова. — 1954. — С. 263). Впрочем, Позднее Белинский пересмотрел свою позицию относительно Струговщикова. В рецензии на другую книгу его переводов («Стихотворения Александра Струговщикова, заимствованные из Гёте и Шиллера», 1845) критик уже утверждал: «…стали замечать, что г. Стру­говщиков не всегда переводит, иногда и переделывает… <…> книжка стихотворений г. Струговщикова во всяком случае приятное явление в нашей литера­туре. Правда, в ней нет этого жгучего, охватывающего интереса, потому что нет ничего современного… это не поэзия жизни, но поэзия кабинета» (В. Г. Белинский. Стихотворения Александра Струговщикова, заимствованные из Гёте и Шиллера. — 1955. — С. 276, 282). 

С поздними оценками Белинского были согласны и некоторые исследователи, определившие переводческую манеру Струговщикова как образец «„переложения мысли“ подлинника вне конкретной формы ее воплощения» и увидевшие в текстах переводчика «характерное свидетельство начинающегося в 40-х гг. упадка стиховой культуры» (Жирмунский В. М. Литературное наследие Гете. — 1982. — С. 357). В середине 1860-х гг. Струговщиков, фактически, перестал публиковаться как переводчик. Впоследствии, тем не менее, определялся как один из «зачинателей реализма в переводе» (Шор В. Е. Как писать историю перевода? — 1973. — С. 287).